Прям в догонку моего поста с театральной фотоподборкой.
http://akostra.livejournal.com/945638.html
Решила перевести. Ну, как смогла.
Как можно в общем назвать комнату, полную актёров? «Жалобы», - сказал Рассел Тови. «Болтовня», - ответил Тим Пигетт-Смит. «Отдых», - сказал Марк Гатисс, но тут же поменял точку зрения. « Амбиции. Нет, Пыл. Актёрский пыл», - в итоге он решил, смеясь. Не сводя глаз со своих коллег, он наклонился заговорщицки: «Чувствуете запах тестостерона?»
Мы в фотостудии на Севере Лондона, и актёры, приодетые, приобутые, готовые к съемке крупным планом, сидят вокруг длинного стола, болтая, потягивая кофе и воркую вокруг французского бульдога Рассела Тови - Роки. На самом деле никакого запаха тестостерона. Атмосфера расслабленная и общительная, как если б я случайно зашёл на вечерний покер. Организованный для лучших актёров британской сцены. Доброжелательно. Весело. «Актёры имеют тенденцию быть приятными в общении с людьми», - говорит Берти Карвел. «Если ты бука, люди не захотят с тобой иметь дело. Ты не получишь работу».
Но подождите.. Актёры не могут быть буками? «Ну, есть несколько таких» - допустил он, но уверил, что никого из них сегодня здесь нет.
Новые лица появились в студии, и раздались тёплые приветствия. Эндрю Скотт обладать премии Лоуренса Оливье 2005 года за роль в постановке Royal Court “A Girl in a Car with a man» (Но не в основных категориях он её получил. Я даже не понимаю, что это за категория, даже как перевести не понимаю «Laurence Olivier Award for Outstanding Achievement in an Affiliate Theatre
http://en.wikipedia.org/wiki/Laurence_Olivier_Award_for_Outstanding_Achievement_in_an_Affiliate_Theatre загаааадочная эта премия в честь сэра Лоуренса - вот тут только стенала по поводу ей запутанности в категориях: http://akostra.livejournal.com/945209.html ) медвежьи объятья Карвела, который сам обладатель Оливье в категории Лучшая роль в мюзикле за спектакль «Матильда». Джеймс МаЭвой – трижды номинант на премию Лоуренса Оливье – с мотоциклетным шлемом в одной руке, другой раздаёт «дай пять», Рори же Киннер (двукратный обладатель премии Лоуренса Оливье – причем одна получена в прошлом году за его Яго) более мягко, улыбаясь и кивая в вежливом приветствии знакомых, как на корпоративе жены. Чуть позже входит Майкл Шин, он удивлён, увидя Гатисса в комнате. Так случилось, что они оба договорились встретиться сегодня за обедом и потом сходить на шоу. Но никто из них не знал, что второй тоже будет здесь сегодня. Как взгляд со стороны, я скажу, что есть что-то милое в этой ситуации. «Ну, Марк и я знаем друг друга давно», - говорит Шин, поясняя это, часто актёры искренне продолжают быть приятелями. «Если вы проводите шесть месяцев, участвуя в одной театральной постановке, вечер за вечером, и стараясь не сойти с ума, это связывает вас».
Это был урожайный год на интересные мужские роли на Британской сцене и они будут отмечены на церемонии врусения премии Лоуренса Оливье, которая состоится на следующей неделе. Смотря на этих актёров, задаёшься вопросом: почему в 2015 мы имеем такое изобилие прекрасных театральных талантов? Чтобы ответить на этот вопрос, во-первых, нужно понять, как театр изменился. Пиггот-Смит, номинированный на премию Оливье за свою роль Короля Чарльзя III , работает на сцене уже почти 50 лет. «Сейчас профессия абсолютно другая. Все эти старомодные образы старых актеров в ролях парнишек в фетровых шляпах с прорисованным макияжем ушли. Когда я начинал, это было более иерархично. Пожилые актёры имели привилегии получать больше признания. Но с тех пор произошла демократизация, что более здраво». Другими словами, сейчас меньше старых пней на ролях, которые могут быть сыграны более молодыми талантливыми актёрами. «И не так много театра сейчас, - говорит Пиггет-Смиттт, - Это значит, что бОльшая конкуренция за всё меньшее количество предлагаемых ролей». Эта конкуренция, в свою очередь, повышает уровень игры каждого. Результат?
Эффективный цикл усилий и возможностей.
Марк Стронг говорит о скрытой конкуренции, которая присутствует у актёров. «Это сложный динамичный, действительно странный баланс, - говорит он. – «Поскольку вы в этих очень-очень тесных отношениях с людьми. Они твои приятели, но в то же время вы конкурируете с ними за работу. Множество нас претендует на довольно небольшое число ролей». Стронг, который номинирован на Оливье 2015 за свою роль в «A view from a bridge», подозревает, что эта конкурентная жилка воодушевляет каждый его выход на сцену. «Если быть честным, я играю, прежде всего, для своих коллег. Я не имею в виду, что недооцениваю аудиторию, но я больше заинтересован в оценках моей игры другими актёрами. Мы делаем это друг для друга. Мы всегда пытаемся превзойти друг друга, впечатлить друг на друга».
Я стоял в углу гримёрки. пока некоторые из них примеривали костюмы, причёсывались и гримировались. Эндрю Скотт натягивал брюки на свои тощие ноги, а затем был недоволен их длиной, поглядев в зеркало. Гатисс очаровал девушек. Которые отвечали за гардероб и немного сверкал широкими, волосистыми плечами, пока менял рубашки. Шин робел, имея небольшой животик. Он разглядывал костюм: «Сидит замечательно, я счастлив». Парикмахеры и гримёры занялись Шином, МакЭвоем и Киннером, которые сидели в ряд, как трое в парикмахерской.
Шин и МакЭвой недавно играли в одной футбольной команде в благотворительных матчах Soccer Aid http://en.wikipedia.org/wiki/Soccer_Aid, которую тренировал Жозе Мауриньо. Для обоих это была явная честь. Что ими руководил менеджер Челси. «Обожаю его», - говорит МакЭвой. «Он мне смску прислал на Рождество», - говорит Шин. Киннер подал голос: «О чём это он говорил? "Перестань мне смсить?"».
Я завладел МакЭвоем. По некоторым причинам я могу его представить в роли ночного кошмара для играющих против него в футбол, изводящего и безжалостного. Как человек же он доверительный и сильно переживающий. Особенно если он говорит о театре. «Я думаю, что твоя работа как играющего главную роль в спектакле первым приходить - последним уходить. – говорит он. – Работать изо всех сил. Идентифицировать актёров, работающих наиболее усиленно, и работать больше них. Задать тон».
МакЭвой – Оливье-номинант за свою роль параноидального шизофреника the 14th Earl of Gurney в «The Ruling class» - имеет теорию о постоянной привлекательности сцены. «Источник существования театра – это человеческое жертвоприношение, - говорит он, глядя мне в глаза, - Сначала мы убивали кого-то на глазах толпы, прося богов быть добрее к нам, вот как мы получили наш театр. И я думаю, что до сих пор в нём есть элемент этого, когда это пугает и электролизует, и вы смотрите на актёров, которые отдают всех себя таким самоотверженным способом, что будто бы сами истекают кровью. И это то, что я всегда пытаюсь делать».
Это звучит несколько экстремально. Но с другой стороны, он искрится, и в этом его сила. Я бы предпочёл, чтобы люди ходили в театр дважды в год, но на действительно хорошие, сильные постановки, в которых они искренне сопереживали бы актёру, чем бы они ходили на ряд постановок мертвенно-простеньких мещанских чертовых спектаклей о мертвенно-скучной чуши, которая поставлена только чтобы быстренько продать».
Кажется, что плохой театр физически ранит МакЭвоя. «Если вы смотрите плохой фильм, вы просто можете забыть его. Это не головная боль. Но плохая пьеса? Когда я смотрю плохой театр. Я чувствую себя, как будто меня ранили. Я чувствую, будто бы кто-то рассердил меня. Сильно».
Если это задело вас немного сильнее, это ничего, главное, чтобы неглубоко. И это лишь отражает кое-что, что каждый, с кем я говорил, выделял: что актёры – во всяком случае, эти актёры – искренне любят играть в театре. Это звучит как лювви (из мультитрана "Luvvie" – слэнговое слово, родившееся в британском театре, когда актёры называют друг друга «love» и darling» (иногда и потому, что часто работаю друг с другм, проще так обращаться, чем помнить имена), но они и есть – в самом лучшем смысле – группа лювви. И сверх того, они все имеют свои доводы. Мэтью Макфейден, например, говорит о своём участии в постановке «Jeeves & Wooster in Perfect Nonsense» в прошлом году: «У меня было ощущение, что я имею правильную работу. Я знаю, что это звучит нелепо, - говорит он тихо, - Но я как бы чувствовал себя довольно анонимно. Вы приходите, вы делаете свою работу, а потом уходите домой. Вас не балуют так, как в ТВ-бизнесе. Вы сталкиваетесь с огромным количеством людей, с которыми вы работали в прошлом». Я говорю, что это звучит как работа на стройплощадке. «Это так и есть, да! - говорит он. - Это мило. Я люблю это!»
Николас Пиннок любит работу в театре, так как актёр и зрители настолько приближены друг к другу, особенно это чувствуется в получивших распространение в настоящее время студиях и в театрах с круглым зрительным залом. В настоящее время он играет в спектакле «The Royale» в Bush, основанном на истории Афро-американского боксёра Джека Джонсона, жившего в начале 20-го столетия. «Однажды вечером были две женщины в первом ряду, которые плакали, - говорит он. – и причиной тому было то, что мы делали на сцене. И это шикарно иметь возможность наблюдать такого рода реакции. Это даёт тебе дополнительную энергию».
Он когда-нибудь беспокоился. Что звучит немного как.. ну.. шпион? Он ухмыльнулся: «У меня была определённая стадия жизни, когда я перестал заниматься хернёй, изучая, что люди думают. Я могу говорить об актёрской игре целый день. Я люблю это. Это моя работа. Иногда мы доходим до банальностей. Ну. и что?».
Один человек. Который может не говорить весь день об акт1рстве – это Рэйф Файнс. Он последний актёр, который прибыл в студию, и его представитель сказал, что у него две минуты. Чтобы ответить на вопросы. Все остальные крутились вокруг, ожидая финального группового фотосета. В то время как Файнс стоял один, глядя в окно. Я спросил. Так что ж это, когда много актёров собраны вместе, как сейчас?
Он нахмурился. №Я думаю, это как и в любой другой групповой ситуации. Вы знаете, что вы в одном и том же бизнесе. Но с ощущением узнавания и публичности в результате», - говорит он голосом, который звучит немного как Принц Уэльский. «Некоторые из этих людей. – начал он.. и затем обвёл их взглядом. – я знаю Марка (Стронга) немного и я знаю Тима (Пиготт-Смита) тоже немного. Но обычно, это чувство лёгкого товарищества».
Я спросил его: глядя на этих людей, что вы думаете об сегодняшнем уровне британского театра? «Я думаю, что если вы в профессии, то вы в ней. И не часто выпадает возможность, сделать шаг назад и подумать об этом. Это твоя работа. Работа для критиков и журналистов». – сказал он и выдал сдавленный смех.
Имеет ли он хоть какие-либо виды на этих актёров? «Это все актёры, которыми я по-настоящему восхищаюсь». – сказал он прежде чем был уведён через студию, чтобы занять центральное место в фотосессии.
После этого я поговорил с Расселом Тови, который участвовал в нескольких спектаклях-обладателях премии Оливье, особеено в «The history boys». Он милый, с абсолютно непосредственной открытостью Эссекского парикмахера. Итак. Как я уже спрашивал, как это, когда много актёров собирается вместе, как сейчас? «Нам нравится сидеть вокруг и иметь жалобы и нытьё о всяких вещах».
Реально?
«Да, актёры любят сесть и пострадать. Но это потому, что мы драматичные. Конечно, сегодня этого не случилось, - добавил он быстро. – Мы все счастливы. Мы получили эти прекрасные костюмы. Мы все на седьмом небе».
Он сказал, что в конце дня каждый актёр здесь знает, что он счастливчик. Мы тот редкий процент парней, которые могут отказаться от работы, будучи уверенными, что что-нибудь другое скоро появится. Я до сих пор корю себя, когда отказываюсь от работы, потому что у меня много приятелей-актёров, у которых нет работы вообще. Но я счастливчик. Я добился места под солнцем. Я оплачиваю ипотеку. Я могу пойти и купить пару новых туфель, не беспокоясь об этом». Но это не о туфлях, продолжает он. Это о том, что он очень любит свою работу. И я уверен, что по большому счёту, это правда для всех в этой комнате. Они могут быть группой лювви, но к счастью для нас, они чертовски хороши!
«В конце дня мне нравится представлять себя кем-то другим. – говорит Тови. – я имею в виду, что в какой ещё работе вы можете кричать и плакать, а после кто-нить подойдет, хлопнет тебя по плечу и скажет «Хорошая работа»? Я делаю это, так как это мне нужно. Думаю, всем нам нужно. – говорит он. – это психоанализ»
Саму статью выудила вот отсюда:
https://www.tumblr.com/search/mine:%20james%20mcavoy